Витамин L. Байки, сказки и анекдоты о поэтах - Влад Льенский

Витамин L

Байки, сказки и анекдоты о поэтах

Влад Борисович Льенский

© Влад Борисович Льенский, 2016

ISBN 978-5-4483-4723-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

От автора

Автор терпеть не может публичности, хотя имеет и дипломы в разных областях поэзии, и группу постоянных читателей в интернете. Не всё ли равно пользователю, желающему провести часок за чтением, кто автор? Вас ведь не интересует фамилия машиниста, когда вы перемещаетесь из пункта «А» в пункт «Б»? Биография пилота важна вам? Интересен вам жизненный путь капитана круизного лайнера? Кто-то когда-то наводил справки о том, где и когда родился конструктор автобуса, на коем случается добираться до работы? Мне такие случаи не известны. Но вдруг да вы знаете таких любопытных? Не покажутся ли они странными? А тогда получается, что и титры в кино, и персональные данные автора текста устарели. Традиция эта держится только на тщеславии. Такая уловка издателя, позволяющая занизить роялти автору. Правда, как раз на сервисе Ridero, где данная книга публикуется, позволено писать под псевдонимом и это никак не влияет на финансово-денежные отношения сторон. Тем обоснованнее умалчивание анкетных полей автора. Вполне можно отказаться от замшелых традиций, раз такая возможность есть.

Уверяю вас, что если ранее псевдоним испрользовали редко и вынужденно, то с развитием технологий это станет нормой. Авторы пока просто не осознают удобста такой ситуации. Есть ещё нюанс, когда некие злоумышленники стащат псевдоним и используют его где-то своевольно. В таком случае, хорошая привычка читать предварительно фрагмент, легко даст понять, кто есть кто. Авторский стиль так же индивидуален, как радужная оболочка глаза.

Мне могут возразить. Имя автора будто лейбл, уникальное место на базаре или рынке, бренд, клеймо, ИНН, логотип, нимб, тавро, спил пенька, шинель, особенная атмосфера и всё такое. А вот и нет! Есть пропасть примеров, когда под одним именем скрывается целая бригада авторов. И в любом случае никак невозможно гарантировать именем одинаковое качество текстов. И даже у одного и того же автора разные произведения могут отличаться настолько значительно по насыщенности дарованием, что ориентиром читателю только название и пробное чтение могут служить.

Как бы меня не магнетизировали именем, как бы не горячилась реклама, лично я, как читатель со стажем, всегда читаю отрывок текста. И предлагаемые 25% для свободного ознакомления абсолютно излишни. Страница—другая и мнение составлено. Хватило бы и страницы, но не хочется ошибиться по разным причинам. Ну, вы же не станете употреблять четверть кастрюли в гостях, чтобы решить – будете вы есть незнакомое блюдо или найдёте повод вежливо отказаться? В некоторых случаях достаточно одного только запаха! Предполагаю, что ароматы моей лаборатории смыслов не слишком необычны и загадочны. И если я употребляю технические приёмы для лёгкого прореживания текста именно в первой четверти, тем приятнее дальнейший концентрат.

И ещё об одной особенности стоит предупредить. Не стараюсь писать в какой-то одной строго определённой тематике или в одном жанре литературы. Юмор не будет сплошным. Ещё обожаю недосказанность, второй план, варианты событий. Но стараюсь не слишком туманить и для контраста выписываю прописные истины. По возможности – внезапно. Для лучшего восприятия текста. Пояснения эти необходимы. Иначе эклектика может быть не понята и отнесена к вероятному близкому знакомству автора с Альцгеймером и похожими господами.

От составителей

Эту книгу написал настолько не публичный человек, что стоило немалых усилий подвигнуть его на издание. Но мы решили, что и впредь будем предлагать публике то, что нравится нам самим. Не потому, что считаем себя самыми умными, а прочих недалёкими. А потому, что настоящую оценку даёт только время. Ни сам автор, ни читатели, ни агент автора, ни самый лучший редактор – никто не знает настоящего веса произведений. Это обычная ситуация, насколько бы парадоксальной не казалось. И только внутренние подозрения – не корысть, не жажда славы, не менторские потребности и не мечты наивные и беспочвенные – заставляют нас поступить в данном случае так, как мы поступили.

В. Льенский отвечает на вопросы. Избранное

Записки из зала с ответами Льенского.

Вопрос. Скажите, Влад. А не слишком ли поздно вы взялись за труд писателя?

Льенский. Это как посмотреть. По возрасту – может быть. Больших успехов добиваются авторы за большее время. Больше времени – крупнее автор. Время для роста необходимо, тут не поспоришь. Но ведь есть и другой взгляд. Молодой писатель обладает малым жизненным опытом и берёт юношеским напором, горячностью и безоглядным желанием известности. Если птичка усиленно машет крылышками, то вполне удерживается в полёте. С возрастом человек обретает опыт. Юношеский пыл становится менее интенсивным, а молочное желание славы сменяется рассудочностью высокого градуса. Творчество становится зрелым, содержательным, более плотным и масштабным. Это уже больше похоже на полёт кондора. Размах крыльев позволяет ловить восходящие потоки и парить над долами почти без усилий. Хорошее вино с годами только улучшает вкус. Появляется авторский стиль, что далеко не всякому молодому писателю удаётся выработать. Время может быть и опасным. Некоторые многообещающие, даже талантливые сходят с дистанции по разным причинам. Я был знаком с одним молодым человеком много времени назад. Это был феномен! Всё, что он видел, слышал или читал он помнил наизусть. Его родители попали под радиацию и парень был мутантом с неестественно крупной головой. Он бы мог двинуть вперёд любую отрасль промышленности с такими способностями. Но выбрал филологию из-за пристрастия к чтению. Старшие товарищи, из числа преподавателей свердловского университета, не стерпели немыслимого превосходства и нашли способ спихнуть конкурента в армию. Там он, в силу недостаточно закалённого характера, не выдержал обилия команд, приказов и распоряжений. И свёл счёты с жизнью. Может быть, кто-то тогда о нём и пожалел. Я этого не заметил. Тот случай одна из причин, почему взялся за писательство теперь, а не тогда.

Вопрос. Чёрт возьми, ваш псевдоним раздражает! Почему просто не выступить под своим именем?

Льенский. Вы не подписали свою записку с вопросом. Вам ли раздражаться от неизвестности?

Голос. Читатели никогда не представляются автору!

Льенский. (Немного подумав). А почему вы думаете, что у автора такого права нет? Я что, обязан выступать под собственным именем? Нет, не обязан. Тогда чему вы удивляетесь? Удивляться надо тому, что авторы именно пишут под собственными именами. Одни страшатся, что псевдоним угонят. Будто бы этого нельзя сделать с фамилией. Другие волнуются, что их узнавать не будут. Ну, хорошо же, когда тебя узнают в мясном ряду? Третьи не умеют перевоплощаться и псевдоним для таких шизофрения. А с такой логикой все артисты, сколько их есть, могут быть смело записаны в умалишённые. А равно и читатели, и кинозрители, и геймеры, способные сопереживать персонажам, что невозможно без перевоплощения. Четвёртые с гордостью несут папино имя и пользуются им, как тараном. Такие, правда, редки. Пятые о такой прекрасной возможности просто не задумываются. Потом им приходит в голову такая мысль, но уже поздно. И замечательные преимущества псевдонима так и остаются ими не реализованы.

(Короткая пауза). Традиция писать под собственным именем возникла и утвердилась в умах ещё при царском режиме. Это необыкновенно удобно для цензурного комитета и охранного отделения. Заметьте, что как раз в то время параллельно с мирскими традициями существовали необыкновенно крепкие церковные традиции. Послушник менял имя при постриге в монашество, а затем ещё и при оформлении в великую схиму. И это не вызывало нареканий! И обратите внимание, что про советской власти на жизненном пути молодёжь проходила опять три стадии, вполне себе роста псевдонима. Сначал октябрёнок становился пионером, потом комсомольцем, а там и коммунистом, если считался достоин. Имя в паспорте не менялось, верно. Но ценности обозначались всё более объёмные и трудоёмкие. А пусть бы население работало над собой, было постоянно этим занято и не лезло бы с дурацкими вопросами к руководству. Кстати, этот пережиток кое -где сохраняется в редакциях. Плавно протаскивая своих и наших, в таких местах автору с улицы гуманно объяснят, что за вашими плечами нет соответствующего образования, что существует издательский план, что риск печатать неизвестного автора чреват неоправданными затратами и что вообще вы ещё не можете свободно назвать все латинские наименования полевых цветов, а заодно не в курсе принципов производства маргарина из паровозного дыма. Это всё слова. Хорошо известно, что чем оригинальнее автор, тем менее склонен он к нивелированию и управлению плохо поддаётся. Вот и лупят его по незащищённым местам, на эмоции давят. Но таких мнимых авторитетов, к счастью, становится всё меньше и меньше. Рынок постепенно поглотит их искусственно созданные резервации, где всё ещё бегают в перьях и кичатся друг перед другом старой боевой раскраской. Всякий человек в чём -то уникален и о чём-то знает лучше других. Не досконально знаете полевые цветы? Подумаешь – недостаток… В эпоху интернета такой пробел восполнить просто. В редакциях умалчивают главное. Писатель тогда хорош, когда, как раз, эмоционален, а не всезнающ. Пушкин не был знаком с Петром, но написал о нём вполне достоверно и живо. Он ни разу не видел Пугачёва, но события той поры вывел впечатляюще и верно. К сему напомню, что редакторы такого типа сами обучались в ограниченной идеологическими рамками стране. Им свободы не понять.